– Дарья, расскажите, как пришли в казначейство. Как состоялся выбор именно этой профессии?

В казначейство я попала случайно. По личным обстоятельствам я смотрела работу в Детройте, США – там учился мой будущий супруг. За год-два до этого Северсталь приобрела там актив, и в 2006 я переехала. Начала заниматься внутренним аудитом, но за месяц поняла, что для такой деятельности нужен совсем другой склад характера. К счастью, была возможность вплотную заняться корпоративным финансированием, под строительство новой доменной печи и стана по производству горячекатаного листа. Те годы можно без преувеличения назвать золотым временем для металлургии. Было много различных сделок, шла волна М&A, Северсталью активно строились и приобретались заводы. Это была очень интересная проектная деятельность, которая меня захватила. Моя дальнейшая карьера сложилась так, что в разных компаниях я реализовывала определенные задачи с точки зрения казначейства и корпоративного финансирования, но при этом никогда не занималась непосредственно операционной составляющей – платежами, согласованием заявок. Не думаю, что когда-либо займусь этим и в дальнейшем.

Казначейство, в первую очередь, мне интересно с точки зрения проектов. Благо, сейчас технологии не стоят на месте, и всегда появляется что-то новое. В свое время начинали с централизации казначейства, потом появились кэш-пулинги, за ними host-to-host, вскоре – решения типа SWIFT и CyberFT. Сейчас все обсуждают блокчейн, «умные контракты», биткойн и другие криптовалюты. Всегда найдется следующий шаг, который пока сделан немногими или даже никем, и этими проектами интересно заняться.

– А как состоялся изначальный выбор именно финансового направления?

Между школой и университетом я сходила на профориентацию. Помню, мечтала заниматься психологией – с детства была очень общительной. Но, как известно, в те годы ковали исключительно юристов и экономистов. На профориентации мне сказали, что я справлюсь и с психологией, и с финансами, но прагматическая сторона моей натуры победила. Я выбрала второе. Тем не менее, та часть профессии, которая мне действительно интересна, больше связана именно с общением с людьми. Корпоративное финансирование, M&A, investor relations, ratings – это, с одной стороны, проектная работа, практически исключающая рутину, а с другой стороны, без знания психологии и высоких коммуникативных навыков ничего не выйдет. Так что мое стремление заниматься психологией частично реализовалось благодаря выбранной профессии.

– Как жизнь и учеба в США повлияли на Ваши личные и профессиональные качества?

Западное образование очень прикладное – мало акцентируются на теории, учат на реальных кейсах. Преподаватели – практики, например, один наш замечательный профессор всю жизнь занимался венчурным инвестированием, а у нас вел курс по ведению переговоров, просто чтобы не скучать на пенсии.

Я была одной из самых «зеленых», пришла учиться на МВА практически сразу после университета, тогда как остальные уже были профессионалами с ощутимым опытом работы. Как сейчас помню, свои первые Negotiations я проиграла. Меня в пух и прах разнесли в первом же раунде.

В конце я спросила у своего оппонента: «У тебя был хороший результат уже полтора часа назад, зачем ты продолжал давить?» А он ответил: «Потому что я мог». Этот урок я выучила на всю жизнь и больше ни одного раунда не пропустила – ни в учебе, ни в жизни.

К нам с кейсами приходили представители местного бизнеса. Компании таким образом использовали бесплатную интеллектуальную силу в лице студентов, а мы получали уникальную возможность выработать решение и представить его реальным владельцам бизнеса. Это очень интересно, некоторые идеи компании брали на вооружение и была возможность увидеть, что из этого получилось в реальной жизни. Опять же, так ты учишься продавать свою идею, аргументированно убеждать в правильности своего решения. Как показывает жизнь, не важно, твоя идея плохая изначально или хорошая, но если ее никто не воспринял, в любом случае она не будет реализована.

Америка привила мне много полезных для работы качеств. Характерная особенность рабочего процесса в США – полное отсутствие power distance. Там нет многочасового «сидения на стульчике» в приемной генерального директора в ожидании «допуска на ковер». В Штатах можно запросто заглянуть к генеральному директору по собственной инициативе для обсуждения проекта, даже если ты рядовой финансовый аналитик, обитающий где-то в закутке офисного помещения. Такой подход предполагает открытый диалог, отсутствие субординационных барьеров, и, как следствие, более прозрачную и ясную картину всех бизнес-процессов.

Опять же, в Америке не популярна любовь к служебным запискам и бюрократическим проволочкам, вследствие чего работа ведется эффективнее. Другими словами, это был очень хороший и полезный для меня опыт. Американская культура многому учит. Годы, проведенные там, позволили участвовать в большом количестве интересных вещей. Я получила совершенно иное понимание индустрии – мы ездили по заводам смотреть, как все работает, работали над интеграцией новых активов после приобретения, своими глазами наблюдали, как люди перестраивались на новые стандарты.

– Расскажите о Вашем дальнейшем профессиональном развитии.

С точки зрения финансирования все виды, которые только могут быть – облигации рублевые, евробонды, кредиты односторонние, синдицированные, PXF, ECA, какие угодно, с любыми банками – все было мною неоднократно проделано и отработано.

По платежной функции так же не единожды проходила путь перехода в состояние Казначейство 2.0 – централизация, стандартизация и автоматизация процессов, настройка контрольных процедур, внедрение номинальных и физических пулов, различных технологий обмена информацией и документов с банками.

В разное время в зоне моей ответственности были рейтинги, страхование, управление оборотным капиталом, участвовала в кросс-функциональных проектах в части стратегии и M&A.

Мне повезло, и была возможность реализовывать эти проекты в крупнейших компаниях, таких как Северсталь, Мечел, Первая Грузовая Компания и с 2016 года ЕВРАЗ.

У нас на сегодняшний день одно из самых продвинутых казначейств. Так уже было на момент моего прихода. Тем не менее, кое-что нуждалось в доработке. Если платежный процесс был выстроен неплохо, то о кэш-пулинге этого сказать не могу. Было два пула с ограниченным кругом компаний в периметре, пулы пересекались, мешая друг другу. Мы с командой проанализировали потоки и внедрили альтернативное решение. Выделили два отдельных физических пула, один для Распадской и дочек (публичная компания) и второй для остальных предприятий холдинга. Сверху объединили их номинальным пулом.

Работать в ЕВРАЗе мне очень нравится. Компания коммерческая, гибкая, с короткой линейкой принятия решений. У меня очень профессиональная, опытная команда, на которую я могу положиться, могу передать определенные зоны ответственности под контроль конкретным людям. Ведь чем дальше ты движешься, тем важнее способность окружить себя увлеченными единомышленникам и зарядить команду на результат.

– Каким был период адаптации после возвращения из США? Легко ли было заново привыкнуть к особенностям родины в плане бизнес-процессов и не только?

Да, конечно, были определенные сложности после возвращения, потому что корпоративная культура совсем другая. В России другой менталитет, сильнее развита процессуальная сторона бизнеса с точки зрения служебных записок и процедур согласования. Но скажу честно, гораздо большим культурным шоком для меня стали московские пробки в три часа ночи. А по работе кардинальных различий не заметила – работы, как и всегда, было много, и она была очень интересной. Вначале после бешеного M&A пришлось поднимать финансирование, летом 2008го мы сделали евробонд на 1.25 млрд. долларов, потом, как сейчас помню, в сентябре закрыли PXF в размере 1.2 млрд. долларов – а следом наступил Leman Brothers, и все обрушилось. Закрывать сделку пришлось в экстремальных обстоятельствах. Синдикация попросту могла развалиться, пришлось принимать нестандартное и тогда неоднозначное решение – немного увеличить маржу с условием, что весь синдикат будет работать выходные, и сделку подпишем в понедельник. Закрыли, подписались и позже получили за эту сделку одну из престижных европейских наград. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что в том случае итог мог быть совершенно иным. Тогда оглядываться было некуда – нужно было действовать.

– Дарья, Вы – человек, который не стоит на месте и постоянно развивается. Каким Вы видите свой дальнейший карьерный путь?

В первую очередь, я заинтересована в росте своего функционала и сложности решаемых задач. Именно функционала – не денег. Я очень ориентирована на результат, и, конечно, его финансовое выражение тоже играет роль, но для меня это, скорее, признание моих заслуг. Чем больше мне платят, тем больше компания признает ценность того, что я делаю. Это важно, это нужно, но определенно не то, ради чего я работаю. Мне интересно сделать работу хорошо, видеть результат и иметь возможность расти профессионально.

Сейчас в зоне моей ответственности находится корпоративное финансирование, казначейство и страхование. Мне изначально предлагали взять на себя меньший функционал, но я отказалась. Мне важно видеть картинку целиком.

Касательно более долгосрочной перспективы – хочу стать финансовым директором. Это расширяет уровень ответственности и способность влиять на результаты деятельности компании. Но финансовым директором маленькой компании я себя не вижу. Если финансовый директор корпорации – это явный шаг вперед, то финансовый директор дивизиона или небольшого бизнеса подразумевает более узкий круг ответственности и задач.

– А свой собственный бизнес со временем начать не хотите?

Ближе к пенсии я мечтаю открыть свой ресторан, потому что обожаю готовить. Это будет такое хобби для души.

Если говорить серьезно, сейчас я не хочу свой бизнес. Мне интересно быть частью большой корпорации, решать сложные задачи, я себя в этом вижу. Я неплохо зарабатываю. Чтобы получить такой же доход в своем личном бизнесе, надо очень сильно постараться, и не факт, что получится. Так что в ближайшем будущем – расширение текущего функционала, а дальше – увидим.

– Раз уж мы заговорили о хобби… Расскажите, пожалуйста, о своих увлечениях за рамками профессии.

Я очень люблю путешествовать. Это увлечение родом из детства. Мои родители – геологи-геофизики, везде брали меня с собой. У меня есть фотографии с палатками и рюкзаками, которые выше моего роста.

В школе у нас был туристический кружок. Мы занимались сплавами по горным рекам, скалолазаньем, ходили в пешие походы. По сути дела, именно оттуда я получила отличные навыки работы в команде и способность справляться с нестандартными ситуациями, когда многое идет не по плану. Ведь люди именно в экстренной стрессовой ситуации проявляют себя по-настоящему. Вот, например, когда ты утопил всю свою еду, а впереди еще неделя похода, открываются принципиально новые черты характера!

Теперь мы путешествуем семьей. В этот новый год мы посетили Австралию. Были в том числе и на острове Тасмания. Уникальное, удивительное место! Там очень мало людей, потрясающие национальные парки, совершенно непуганые животные. Ребенку было не объяснить, что вомбат или коала – дикое животное, потому что каждого из них можно было догнать и пообщаться. В марте мы катались на лыжах в Сочи, летом планируем поехать на Камчатку. Конечно, пассивный морской отдых в нашем арсенале тоже присутствует, как правило, повидать семью и друзей на родине моего супруга – Кипре, но лично я его дольше недели не выдерживаю.

– Судя по Вашей активности, Вы и спорт любите. Это так?

Да. С детьми ходим в бассейн каждые выходные. Люблю кататься на роликах. Недавно занялась конным спортом, потому что моя дочь осваивает пони – мне тоже не хочется стоять без дела. Профессионалом в этой области себя назвать не могу, у меня нет времени заниматься столько, сколько положено, но уже получаю от этого удовольствие. Например, в Австралии я осуществила мечту проскакать галопом по бесконечному песчаному пляжу.

Не могу выделить самое любимое хобби, я многое пробую. Последние пять лет иногда прыгаю в прорубь. С помощью холода отлично сбрасывается все, что энергетически давило, испытываешь удивительное чувство освобождения и прилив хорошего настроения.

С годами ощутила потребность отдыхать в тишине. Природа, хорошая книга, младший ребенок в кенгурушке – и замечательно.

– А можете выделить самое интересное путешествие из всех, которые совершили?

Три недели на Аляске. Уникальное по духу место. Нет поселений, похожих даже на деревни, все местные жители обитают на большом расстоянии друг от друга. У них нет полиции, нет пожарных – вообще совершенно другая система взаимопомощи, взаимовыручки. Природа нетронутая, очень строгие правила по ее сохранению. Туристам нельзя брать еду с собой в определенные места, потому что, условно говоря, уронишь крошку от бутерброда, и ледник может начать постепенно разрушаться.

Мы были на заброшенных медных шахтах на границе с Канадой, куда долететь можно только самолетом, и живет там двадцать жителей. Летом число увеличивается примерно до 100 за счет туристов.

Никогда не забуду, как мы плавали в заливе на байдарках, а слева и справа проплывали айсберги. Конечно, нельзя не рассказать и о медведях. Я видела их с расстояния двадцати метров, причем как взрослых особей, так и детенышей. Это была целая долина медведей, и любоваться ими можно было часами. Совершенно непередаваемые ощущения.

– Не страшно было?

Им нет до тебя абсолютно никакого дела. Человек для них не еда, не конкурент за еду и не опасность, медведь на вершине пищевой пирамиды. Не шуми, веди себя адекватно, не смотри в глаза – и все будет хорошо. У инструктора, между прочим, даже оружия с собой нет, только дымовая шашка на самый крайний случай.

На второе место после Аляски в рейтинге личных впечатлений, пожалуй, поставлю путешествие в Якутию. Мы тогда провели несколько дней в национальном парке «Ленские столбы», сплавляясь по реке. Это была камера сенсорной депривации. Весь первый день бегаешь с телефоном, ловишь сигнал, ищешь связь с человечеством, а потом вынужден отключиться и существовать в моменте. Больше нет телефона, семьи и работы. Появляется время, чтобы подумать. Неожиданно начинаешь видеть людей вокруг себя совершенно иначе, на новом уровне выстраивается общение.

Бывает, знаешь людей десятки лет, но о многих вещах не разговариваешь, это не представляется возможным. А в такой атмосфере – возможно.

На мой взгляд, всем нам периодически нужно отключаться. Мы ведь сейчас почти не разлучаемся с телефонами. А путешествия такого рода за 5-7 дней обновляют тебя так, будто отсутствовал месяц. Возвращаешься свежим и «перезагруженным» человеком, которого легко хватит на новый квартал.

– Дарья, исходя из Вашего опыта и ритма жизни, что является самым главным для человека, желающего успешно реализоваться и в карьере, и в семье, и в хобби?

В первую очередь, тайм-менеджмент и внутренняя дисциплина. Конечно, нужно любить то, что делаешь, и уметь правильно расставлять приоритеты. Я возвращаюсь домой, где мне интересно, с работы, которая мне интересна. Выходные всегда принадлежат мне и моей семье. Я телефон стараюсь даже в руки не брать, откладываю в сторону, подхожу взглянуть на экран не чаще, чем раз в четыре часа. Или не подхожу вовсе.

Безусловно, важна поддержка семьи. Мы с мужем абсолютно совпадаем в базовых ценностях, род деятельности и график каждого из нас не вызывает никаких вопросов. Детьми мы оба занимаемся в равной мере и помогаем друг другу.

Я очень положительно отношусь к тому, когда мои сотрудники женятся, уходят в декрет. Гармоничная, счастливая личная жизнь очень важна для того, чтобы человек был заряжен на работу, пребывал в хорошем настроении. Когда я уходила в декрет, мой руководитель отнесся ко мне с пониманием – я добровольно практически не отключалась от рабочего процесса, но могла делать это дистанционно из дома без каких-либо препятствий. Со своей стороны придерживаюсь того же принципа в отношении подчиненных. Мне не так важно, сколько времени человек проводит на рабочем месте. Сделано или не сделано – главный критерий.

Интервью подготовила Карина Буянова.