Санкции – это новая реальность

Как вы отнеслись к санкциям в первые годы их действия?

Безусловно, санкции – это новая реальность, один из главных факторов, определяющий состояние российского финансового рынка и экономики. Каждая санкция сама по себе не имеет какого-то решающего критического значения на коротком промежутке времени, но в долгосрочной перспективе они создают негативный фон, который оказывает влияние на экономический рост. По-настоящему таких серьезных санкций, которые очень сильно повлияли бы даже в краткосрочной перспективе на нас, пока не было. Но сама угроза санкций бьет и по банковскому сектору, и по всей российской экономике.

Лично вас беспокоит то, что санкции длятся уже пять лет? И какие вы видите пути выхода из кризиса?

Понятно, что это политически обусловленная тема и в чем-то сознательный выбор российского политического руководства. Можно сказать, санкции используются как некий фактор консолидации российского общества, выискиваются как бы положительные моменты в виде увеличения возможностей для импортозамещения, но по большому счету, с точки зрения экономики санкции – это игра с такой отрицательной суммой, имеющая большее значение именно для России, чем для иностранных государств, которые эти санкции вводят. Вот если мы возьмем, к примеру, те же продуктовые антисанкции, то они, возможно, способствуют некоторому развитию аграрного сектора, но при этом за счет карманов потребителей, то есть российских граждан, которые теперь платят больше сельхозпроизводителям, так как конкуренция на рынке продовольственных товаров уменьшилась. Самый негативный момент в санкциях – ограничение инвестиционной активности. На днях была внесена очередная редакция в американский конгресс, где сказано, что санкции могут не только коснуться развития новых нефтяных месторождений, но и ударить существенно по другим компаниям, осложнив в России продажу того же сжиженного газа.

Санкции, которые относятся к области технологии, закладывают фундамент для долгосрочного отставания для российской экономики, с точки зрения развития сложности экономики, новых инвестиций, которые лишь условно можно разделить на иностранные и российские.

Российская экономика за последние 10 лет практически не выросла, и я думаю, что санкции все-таки на это влияют, создавая отрицательный фон, с точки зрения долгосрочной инвестиционной активности. Для банковского сектора случилось глобальное уменьшение иностранного долга, так как это было привлечение настоящего иностранного капитала, который ушел, в то время как многие российские компании имеют иностранный долг, который структурирован как иностранный, потому что принадлежит оффшорным юрисдикциям, и там формальное сокращение меньше. Выход здесь на самом деле только политический, который может даже не требовать каких-то особых усилий. Например, если российская политика станет менее активной на международной арене, что может уберечь Россию от углубления санкций. Разворот тенденций возможен только при активной смене курса с целью соперничества с Западом на путь кооперации, которого Россия придерживалась в начале двухтысячных годов.

Были в санкциях положительные моменты?

Положительные моменты достаются небольшому количеству бенефициаров за счет уменьшения конкуренции с иностранными производителями. Для тех российских предприятий, которые на себе это испытали, это стало благотворным, например, в сельском хозяйстве. Что касается банковского сектора, то, наверное, тех компаний и банков, которые по-прежнему сохранили западные кредитные линии, стало меньше, соответственно, они могли получать некий арбитраж и по-прежнему могут совершать сделки с иностранными контрагентами на локальном рынке. Причем этот арбитраж возникает даже на валютном рынке, который считается наиболее эффективным и где кредитные линии были затронуты в меньшей степени. Как участники рынка мы видим, что арбитражных возможностей стало больше, и для нашего банка это было плюсом. Мы сохранили большинство иностранных кредитных линий, в то время как среди даже крупнейших российских банков эти линии подверглись сокращению, в том числе из-за сокращения странового лимита, в преддверии того, что санкции могли быть более жесткими, чем предполагалось раньше. Это сильно ударило прежде всего по рынку производных финансовых инструментов, если мы говорим о финансовом рынке. Потому что там наличие кредитных линий наиболее существенно в силу долгосрочности операций. Надежно планировать, что будет с точки зрения санкционной политики, невозможно – это приводит к сокращению транзакций на рынке ПФИ. За счет этого увеличилась стоимость хеджирования на российском рынке. Поэтому можно сказать, что те, кто активно предоставляет эти услуги, стали немножко больше зарабатывать в силу расширения спредов, но опять же, этот эффект очень неравномерно распределен, и выгоду получают лишь некоторые, а многие потребители услуг на этом теряют.

Какие еще плюсы? В прошлом году увеличилось количество счетов на московской бирже, довольно значительно увеличились вложения в долговые ценные бумаги со стороны физических лиц, но это несильно радует на фоне того, что давление санкциями не ослабевает и никаких политических шагов для того, чтобы его ослабить, пока не делается.

Как санкции повлияли на ваш банк в частности?

На наш банк они повлияли в гораздо меньшей степени, только через эти макроэкономические тенденции, к тому же по некоторым видам бизнеса мы имеем положительные нюансы с той точки зрения, что увеличились арбитражные возможности между российским и иностранным рынками.

Если оценивать перспективы банка при нынешних условиях, насколько они стабильны?

На нас санкции влияют гораздо в меньшей степени и только через общую рыночную ситуацию. Соответственно от роста экономики, который еле превысил 2% за прошлый год по данным Росстата и к которому, конечно, есть вопросы с точки зрения методологии и подсчета, и есть сомнения, что рост продолжится в следующем году хотя бы такими же темпами. Так вот на фоне низкого экономического роста зарабатывать сложнее, тем более с ростом регулирования, так как макроэкономические на самом деле на нас влияют гораздо больше, чем сами санкции. Для нашего банка санкции практически не видны, хотя существуют определенные проблемы с тем, что иногда задерживаются платежи от других банков, которые входят в разные списки и которые потенциально могут войти за счет ужесточения процедур компенсации. Иногда бывают ситуации, когда валютные платежи запаздывают, но это оказывает такой минимальный эффект, что говорить об этом даже не стоит. А что касается места нашего банка на финансовом рынке, особенно валютном, где мы традиционно занимаем нишу посредников между российским и международным рынками, то тут даже в некоторой степени позиции улучшились в силу того, что нас напрямую санкции не затронули, а какие-то лимиты иностранцы стараются по максимуму сохранять даже в этих жестких условиях, и на этом мы немножко выигрываем в силу того, что арбитражные возможности увеличились.

Клиентов волновали вопросы, связанные с санкциями, и если волновали, то какие?

Я не могу тут ничего сказать, но, безусловно, мы знаем по прошлому году, что госбанки попали в список американского конгресса и возникли опасения о запрете транзакций в валюте. Поэтому когда был некий исход вкладчиков из госбанков, то они обратили свой взор в сторону российских частных банков, которые не вошли ни в никакие списки. И это был небольшой плюс для нас.

В прошлом году был создан антисанкционный департамент от Минфина. Ваш банк обращался к нему, и если да, то какую вы помощь от него вы ожидаете?

Непосредственно туда мы не обращались, и их помощь, будем надеяться, нам не потребуется. Скорее здесь актуальна его деятельность в согласованных решениях государства относительно поведения на финансовом рынке, тех же гособлигаций, если будут наложены какието санкции на суверенные финансовые инструменты, что может повлечь за собой принудительный выход иностранных инвесторов и меры макрохарактера.